|
|
Автор данной книги — Ханс Шпербер (1885–1963), крупный немецкий лингвист, автор трудов по истории немецкого языка. Публикуемый текст — объёмная статья, вышедшая в первом томе психоаналитического журнала «Imago» в 1912 году. Работа Шпербера призвана выявить некоторые фундаментальные основания человеческого языка, которые автор видит, прежде всего, в сексуальной деятельности. Отражение первоначальных понятий, сексуализированных естественным порывом древнего человека, позволяет увидеть в различных языковых конструктах общую основу. Он отстаивает гипотезу, что первоначальной структурой языка был призыв сексуального партнера, затем переносимый на различные другие виды деятельности первобытного человека. Своим исследованием Шпербер намечает важные перспективы: искать динамическую праоснову языковых выражений, человеческой речи в целом.
Перевод статьи Х. Шпербера выполнен Моисеем Владимировичем Вульфом (1878–1971), крупным российским и израильским психоаналитиком. М.В. Вульф — значительная фигура, повлиявшая, как своими трудами, так и своими переводами, в том числе работ Фрейда, на развитие психоанализа в России и Израиле. Во многом именно ему обязана российская психоаналитическая традиция знакомством с классическими текстами, формированием научного психоаналитического языка.
Рукопись перевода статьи Шпербера сохранилась в архиве другого замечательного российского психоаналитика И.Д. Ермакова (1975–1942). По-видимому, она была подготовлена для одного из несостоявшихся выпусков «Психологической и психоаналитической библиотеки под ред. проф. И.Д. Ермакова». Сотрудничество Ермакова и Вульфа по подготовке изданий данной библиотеки дало возможность русскоязычному читателю познакомиться, фактически, со всеми основными психоаналитическими работами того времени, выходившими на Западе.
Так или иначе, интересная работа Ханса Шпербера оказывается сегодня доступной для изучения русскоязычному читателю, в том числе с сохранёнными в нашем издании особенностями манеры и норм перевода 1920-х годов.
Цитата из работы:
«Таким образом, наша проблема формулируется так: исходя из каких предпосылок или при каких условиях могло возникнуть намерение у бессловесного, но у обладающего голосом индивида сообщить что-нибудь другому индивиду? Очевидно, только в том случае, когда им сделано было наблюдение, что произнесённые им того без определенного намерения звуки обладали способностью оказать влияние на поступки этого второго индивида».
|
